Екатерина Архипова

СКАЗКА ПРО БЕДНОГО ВОВЧИКА И МОЛОЧНИКА ТОМАСА

В одном старинном городе, которого еще не коснулись ветра цивилизации, жил-был Вовчик. Был он такой бледный и худой, что все его страшно жалели и называли Бедным. Да и жил он на самой окраине, на самой узенькой улочке, в таком маленьком домике, что было даже удивительно, как он там помещается при всей его щуплости и тщедушности. Дальше своего двора он никуда не ходил, потому что был уже старенький и уставал.
И был в этом городе молочник Томас. Он развозил жителям молоко в большом жестяном бидоне, поставленном на дребезжащую тележку. Гнутые колеса соскальзывали с булыжников, которыми были уложены улицы города, и издавали печальные звуки проходящей мимо жизни. Но на это никто не обращал внимание, потому что все привыкли, что с этими звуками на улице появляется Томас со своим бодрящим сердца напитком.
На окраине Томас появлялся только в те дни, когда ему не удавалось распродать молоко в центре. А уж на ту узенькую улочку, на которой жил Бедный Вовчик, Томас вообще не любил заезжать. Пару раз при въезде бидон застревал, отчего на его гладкой поверхности появились большие белые царапины. Тем не менее, иногда Бедному Вовчику удавалось купить пару кружек молока у Томаса. Но полней и розовей он почему-то после этого не становился. И это страшно удивляло молочника Томаса. Ведь молоко у него было жирное и свежее, и никто не мог его упрекнуть в том, что он его разбавляет или проквашивает. А уж на самом донышке витаминчики вообще были один к одному. Можно было, конечно, предположить, что молоко достается кому-то другому, а вовсе даже не Вовчику. Но его домик был такой маленький, что подумать о том, что там может помещаться кто-то еще, было никак невозможно. Разве что привидения. А привидений Томас не то чтобы боялся, но как-то недолюбливал, и встречаться с ними у него никакого желания не было.
Но вот однажды любопытство все-таки пересилило врожденную осторожность, и, невзирая на промозглую, можно даже сказать, поганую погодку, Томас, продав две дежурные кружки молока, подкрался к домику Бедного Вовчика и приплюснул свой широкий нос к мутноватому стеклу. За окном царил полумрак, и в этом полумраке худой Вовчик выливал молоко из двух кружек в три большие миски, стоящие прямо посреди комнаты. А к этим мискам важно и даже вальяжно из каких-то углов (а, может, и не из углов, а с чердака или со двора) шествовали три невообразимо толстых кота. На их холеных мордах было написано не только предвкушение неплохого ужина, но и все их прошлое, настоящее и даже будущее.
Это были всем котам коты. Такие толстые и ленивые, что их не боялись даже мыши. Во-первых, потому, что котам было лень за ними гоняться, а, во-вторых, потому, что, появись у них такое желание, смогли ли бы они втроем поймать хоть одну мышку - большой вопрос. Их прямо так и звали: Толстый, Очень Толстый и Самый Толстый. Впрочем, вопрос о том, кто из них был действительно самым толстым, оставался открытым. Они часто спорили по этому поводу, и дело не единожды почти доходило до драки. Но так ни разу и не дошло, потому что драться им тоже было лень. Однако, в любом случае, в ширину они достигли несомненного совершенства, и весь пьедестал почета самых знатных толстяков принадлежал им.
Коты подошли к мискам и прильнули каждый к своей. Громкое урчание разнеслось по окрестностям.
Заевшиеся мяукообразные были единственной привязанностью Бедного Вовчика, т.к. скрашивали его печальное одиночество. От их мурлыкания жизнь казалась более веселой и наполненной. Поэтому, несмотря на то, что коты, когда хотели, уходили, когда хотели, приходили, ему для них ничего не было жалко. И коты по-своему тоже любили Вовчика. Хотя главнейшей характеристикой достоинства любой особи, с их точки зрения, была приятная толщина (а Вовчик по этому критерию проигрывал даже соседским девчонкам, которые вечно сидели на диете), они ему этот недостаток жира прощали.
Когда Томас все это увидел, ему стало жаль Бедного Вовчика буквально до слез. Поэтому на следующий день он со своей бочкой молока не поехал в центр городка, а сразу отправился на самую узенькую улочку к самому маленькому домику, чтобы продать Вовчику не две кружки молока, а три. Или даже четыре. А то и все шесть. В общем, столько молока, сколько Вовчик сам захочет. Изумленные жители, слыша знакомое дребезжание, никак не могли взять в толк, почему бочка, не останавливаясь, проезжает мимо. Они не знали, какая важная и благородная миссия была в этот день у молочника Томаса. Об этом знал только сам Томас. И его прямо-таки распирало от гордости и собственной значимости. Он катил и катил свою тележку, пока не застрял в том самом узком месте, которое так не любил. К тому же на этот раз бочка была полна молока и пропихнуть ее между двух стен покосившихся домишек, было большой проблемой. Но у Томаса была цель, и ничто не могло его остановить. Он поднатужился, как следует, уперся каблуками в подходящие булыжники и надавил плечом. Он проедет. И Вовчику достанется целый бидон молока! Ванна молока! Цистерна молока! И хотя насчет цистерны Томас явно преувеличивал, именно это слово помогло ему протолкнуть бочку на улочку Бедного Вовчика.
От напряжения у Томаса перехватило дыхание. И вместо привычного призыва: "Молоко! Кому молока!" раздалось какое-то странное шипение и непонятные звуки, в которых с трудом можно было разобрать слог "мо". Но Томаса все равно переполняла радость. Он сделал то, что хотел. Более того, то, что должен был сделать. Потому что коты, которых он увидел у Вовчика, на самом деле, принадлежали Томасу. Но он их не поил молоком. Во-первых, потому что считал, что они и так достаточно разъелись. Во-вторых, котам, как он думал, положено мышей ловить, а не молоком упиваться. А в-третьих, ему было просто жаль переводить на котов хороший товар. И вот вчера он открыл кое-что для себя совершенно новое и понял кое-что необычайно важное. И это заставило его изменить если не всю свою жизнь, то хотя бы один из ее дней. Что тоже не так просто.
А все потому, что счастье это не то, что у тебя есть, а то, чем ты можешь поделиться. Если есть, с кем.